Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян

Ознакомительный фрагмент

Но тот тамаринд, которым я отравилась, был немного другим. В нем оказалось много маленьких зерен, размером с горошины, и по вкусу он был еще слаще, как финик.

Я не могла стоять и сидеть. Мускулы отказывались мне подчиняться. У меня кружилась голова, и я чувствовала, что конец близок. Я съела отравленный фрукт, очень похожий на тамаринд. За время жизни с обезьянами я узнала, что в джунглях иногда встречаются фрукты, очень похожие на съедобные, но немного другие. К этим на первый взгляд незначительным отличиям сводится вся разница между жизнью и смертью.

Я ужасно мучилась и сквозь застилающую глаза пелену заметила, что одна из обезьян спешит мне на помощь. Это была обезьяна-самец, которого я называла Дедушкой, потому что он был похож на настоящего дедушку. Он был старше большинства обезьян, двигался медленней, и в его шерсти было много седых волос, как у бабушек и дедушек, которых я помнила по своей прежней жизни среди людей. Он перенес травму лапы или плеча, поэтому скакал и прыгал по деревьям не так лихо, как другие члены стаи.

С самого начала Дедушка за мной присматривал, хотя я не думаю, что его сильно волновало мое состояние. В его отношении ко мне я не замечала особой теплоты. Может быть, он был холоден со мной потому, что не мог определиться, нравлюсь я ему или нет.

Я увидела, что Дедушка спрыгнул с ветки, на которой любил сидеть, и двинулся в мою сторону. Чего он хотел? Какие у него были планы в отношении меня? Мне было так плохо, что я не могла долго задумываться над этим вопросом. Я плакала, и у меня не оставалось сил на что-то другое.

Дедушка подошел ко мне, схватил за руку и принялся трясти и толкать меня, словно предлагая куда-то пойти.

Он вел себя уверенно и был крайне настойчив, и я не стала перечить его воле. Падая и вставая, ползком и на четвереньках я двинулась в ту сторону, куда он меня подталкивал, пробираясь сквозь колючие кусты. Неожиданно я оступилась и покатилась вниз по склону каменистого, заросшего мхом обрыва, после чего плюхнулась в небольшое озерцо. Оно было не больше трех метров в диаметре. С одной стороны озерца лежало несколько камней, на которые стекал небольшой водопад. Дедушка спустился по склону оврага и принялся толкать меня в сторону водопада. Я захныкала. Мне казалось, что со мной происходило самое плохое, что только может быть. Я всю жизнь, сколько себя помню, ненавидела воду. В то время я видела ее только в виде дождя и луж после него.

Но Дедушка не сдавался. Он был приблизительно моего роста, но сильнее меня. Он схватил меня за волосы и, казалось, хотел, чтобы я подставила голову под струю воды. Что он задумал? Он хотел поскорее утопить меня, чтобы я больше не мучилась? Видимо, он был уверен, что мой конец близок.

Я брыкалась и отбивалась, молотя руками и ногами по поверхности воды. И тут Дедушка рывком приподнял мое лицо и посмотрел мне в глаза.

Его взгляд был абсолютно спокоен. Он на меня не злился. Я ошиблась – он, видимо, хотел мне что-то сказать.

Не знаю, что тогда во мне произошло, но я ему поверила. Его уверенные движения и выражение его глаз сказали мне, что он хочет мне помочь. И тогда я сделала то, что он хотел. Я наклонила голову и начала пить из водопада. Я выпила сколько смогла.

Тогда Дедушка меня отпустил. Не теряя ни секунды, я вылезла на берег и в полном изнеможении свалилась лицом вниз.

Потом я начала кашлять. Кашель перешел в рвоту. Сперва меня вырвало водой, а потом полезло что-то кислое. Масса, которая выходила у меня изо рта, жгла кожу и особенно порезы, попадая на мои колени и руки.

Но Дедушка со мной еще не закончил. Как только меня престало рвать, он опять начал заталкивать меня в озерцо, в то место, где стекал второй, небольшой, водопадик.

На этот раз меня не надо было уговаривать. Я начала жадно пить из водопада. Мне было хорошо в воде, несмотря на то что пиявки стали приставать к моим ногам. У меня было ощущение, что вода не только приятно охлаждала, но и лечила меня. Постепенно рвотные позывы прошли.

Я не представляю, сколько времени я провела там в полусознательном состоянии, но в конце концов вылезла по склону вверх. Дедушка все это время просидел на берегу озерца. Он не двигался и смотрел на меня, не сводя глаз. Он встал вместе со мной, взбежал по склону и вернулся к своему любимому дереву.

Дедушка понимал, как мне можно помочь. И он мне помог. Я в этом совершенно убеждена.

Этот случай был для меня не просто очередным уроком выживания. С того момента отношение ко мне со стороны Дедушки сильно изменилось. Он начал меня выделять и всегда выступал моим защитником. Я чувствовала в нем друга. Он был готов поделиться со мной своей едой и провести сеанс груминга моих косматых волос, из которых вынимал аппетитных жучков и личинок и поедал их. Чувство одиночества постепенно оставляло меня. Иногда я еще плакала по ночам от горечи и печали, но такие истерики происходили все реже. Свернувшись клубочком в своем дупле-расщелине, я слушала болтовню обезьян над моей головой и незаметно сама превращалась в обезьяну.

VII

После моего отравления и Дедушкиной помощи обезьяны стали относиться ко мне иначе. Младшие брали пример со старших и тоже начали подходить ко мне, чтобы пообщаться и покопаться в моих волосах. Я превратилась в полноправного члена стаи.

Состав стаи постоянно менялся. Кто-то умирал, беременные самки исчезали, чтобы потом появиться с детенышами. Я подружилась с некоторыми членами стаи. Кроме Дедушки, это был энергичный Пятно, нежный и любящий Коричневый и застенчивая Белохвостка. Молодая Белохвостка меня очень полюбила. Она запрыгивала мне на плечи и обнимала за шею. Ей нравилось ездить у меня на спине.

Как вы понимаете, я не называла обезьян этими именами, а лишь отмечала про себя их отличительные черты. К тому времени я за ненадобностью практически забыла человеческий язык и как могла общалась на обезьяньем. Мне кажется, что даже про себя я перестала думать на человеческом языке. Главными в моей жизни были звуки и чувства. И, конечно, миссии или задачи – из них состояла моя жизнь. Самой главной задачей были поиски пищи. Нужно было искать и многое другое: компанию для общения, безопасное место для сна или укрытия от опасности. В сущности, у меня было всего две основные потребности: в еде и в удовлетворении собственного любопытства. Моя жизнь была проста и мало отличалась от жизни остальных обезьян.

Получив признание в стае, я поняла, что нужно все же научиться лазать по деревьям. Мне надоело проводить время в одиночестве на земле, пока обезьяны веселились и играли у меня над головой.